«Всеми силами моими молюсь за тех и за других»
Максимилиан Волошин и Гражданская война. Литературная летопись событий в Феодосии
"Молитва поэта во время гражданской войны может быть только за тех и за других: когда дети единой матери убивают друг друга, надо быть с матерью, а не с одним из братьев".
М. Волошин. Россия распятая. Лекция. Коктебель, 17 мая 1920 г
Максимилиан Волошин – поэт, переводчик, художник-пейзажист, литературный и театральный критик, искусствовед. Он выжил в гуще событий революций, гражданской войны, не был репрессирован в 20-е годы ХХ века. В своей жизни Волошину пришлось быть литературным агентом, консультантом, антрепренером, ходатаем и экспертом разных издательств, свою просветительскую миссию сам он именовал буддизмом, магией, католичеством, теософией, оккультизмом, масонством. Стихи, публицистика, дневниковые записи, лекции Волошина – литературная летопись событий эпохи, его «трагические впечатления и патетические воспоминания» о смутном времени в Феодосии - революции и Гражданской войны.
Можно ли вообще доверять свидетельствам Волошина?
 "Пережитое – описанное – всегда слабый пересказ, но не сама действительность. В литературе всегда нужно различать пересказ действительности и созданную действительность".
М. Волошин. «История моей души»
Книга Максимилиана Волошина "Путник по Вселенной" включает автобиографическую прозу, очерки о современниках и воспоминания. Значительная часть материалов публикуется впервые. В комментарии откорректированы легенды и домыслы, окружающие и по сей день личность Волошина. Издание иллюстрировано редкими фотографиями.
Об относительности человеческой памяти Волошин сказал и в стихотворении:
Я стремился чертой и словом
Закрепить преходящий миг.
Но мгновенно плененный лик
Угасает, чтоб вспыхнуть новым…
М. Волошин. Я глазами в глаза вникал…, 1915
1917
14 апреля 1917 г. Волошин приезжает в свой дом в Коктебеле и до самой смерти большую часть времени проводит в поселке и в Феодосии, .ненадолго выезжая в Одессу, Екатеринодар, Москву, Петроград, Харьков, Кисловодск и в города Крыма.
Из путеводителя "Крым" 1914 года издания: "Коктебель находится в 18 верстах к западу от Феодосии, по судакскому шоссе. Сообщение лошадьми и автомобилями. Мальпост Олевского (двор Л. Дурантэ против вокзала) идёт ежедневно на Судак через Коктебель. Место до Коктебеля 50 коп. С казённой почтовой станции (у Милеанта) отправляются линейки и экипажи. Четырёхместный экипаж или шестиместная линейка - 5 руб".
"В самые последние часы перед началом войны я успел проехать в Базель, где принимал участие в построении Дома св[ятого] Иоанна. Потом был в Париже, в Лондоне - и вернулся в Россию лишь в 1916 году. В феврале 1917 года был в Москве, а после не покидал берегов Черного моря".
М. Волошин. Автобиография ["по семилетьям"]
В 1916 г. Волошин написал военному министру: «Я отказываюсь быть солдатом, как европеец, как художник, как поэт: как европеец, несущий в себе сознание единства и неразделимости христианской культуры, я не могу принять участие в братоубийственной и междоусобной войне, каковы бы ни были ее причины". 20 ноября 1916 года Волошин медицинским освидетельствованием был освобождён от воинской службы.
В 1917 году занятая Максимилианом Александровичем гуманистическая позиция «над схваткой» не встречает понимания даже у самых близких людей. В отличие от большинства людей своего круга – уже Февраль 1917-го Волошин не принял. И в самом с виду мирном его течении предугадывал залог будущей бойни: «Помню, как в те дни, когда праздновалась бескровность русской революции, я говорил своим друзьям: – Вот признак, что русская революция будет очень кровавой и очень жестокой!» – восклицает он в статье с символическим названием «Самогон крови».
Волошин сознательно избирает себе невыигрышную роль миротворца именно тогда, когда о примирении противников никакой речи быть не может. С одной стороны, он фактически встаёт "между молотом и наковальней", в центре бушующей стихии, в которой нет пощады никому.
"Февраль 1917 года застал меня в Москве. Москва переживала петербургские события радостно и с энтузиазмом. Здесь с еще большим увлечением и с большим правом торжествовали «бескровную революцию», как было принято выражаться в те дни".
М. Волошин. Россия распятая. Лекция. Коктебель, 17 мая 1920 г.
11 декабря 1917 г. М. Волошин пишет Илье Эренбургу (тоже не принявшему в то время октябрьскую революцию:
"К Новому году будет, конечно, захват власти красногвардейцами и анархистами, так ты, пожалуйста, уж не уезжай ни в какой большой центр. Да, мы в аду — ты прав. С тою лишь разницей, что в настоящем — церковном аду гораздо больше порядка, логики и системы. Наш страшнее. В Коктебеле пока тихо, но уж в Симферополе выбирают Хана, собираются присоединяться к Турции… так что я, может быть, скорее тебя окажусь за границей…"
Феодосия времен революционных потрясений. Митинг социал-демократов Польши и Литвы, 1917 год
"Среди тех, чью руку хотелось удержать тогда, выделялись два типа, которые оба уже отошли теперь в историческое прошлое: это тип красногвардейца и тип матроса. Личины их я зарисовал позже, уже в 19 году, при втором нашествии большевиков, но наблюдены и задуманы, они были тою весной".
М. Волошин. Россия распятая. Лекция. Коктебель, 17 мая 1920 г.
"Красногвардеец" (1917)
(Тип разложения старой армии)
Скакать на красном параде
С кокардой на голове
В расплавленном Петрограде,
В революционной Москве.
В бреду и в хмельном азарте
Отдаться лихой игре.
Стоять за Родзянку в марте,
За большевиков в октябре...
1918
 Феодосия была вторым после Севастополя городом Крыма, в котором победили большевики. - 2 января 1918 г. В марте 1918 года была провозглашена Советская Социалистическая Республика Тавриды.
2 января. После боя рабочих и солдат с эскадронцами, в Феодосии организован Ревком, включивший, помимо большевиков, меньшевиков и эсеров.
4 января. В Феодосии «резня и убийства», ждем, «что перекинется и в Коктебель». «Я живу очень уединенно, молчаливо — все время в работе». Здесь катастрофичность жизни, «исторический трагизм» ее «чувствуешь общее». К вечеру в Феодосию прибыл из Сев-ля, на помощь «восставшим рабочим и солдатам», миноносец «Пронзительный».
5 января. По радиограмме с «Пронзительного» о поддержке, к вечеру в Феодосию прибыл миноносец «Фидониси» с десантом из 150 матросов; эскадронцы отошли к Старому Крыму.
6 января 1918. Феодосия «в руках рабочих. За городом окопалось 600 эскадронцев».
Эскадренный миноносец "Фидониси" Черноморского Флота
10 января 1918. «Из тюрьмы все выпущены у нас». К Киеву идут немцы. В. Гейман пишет в ТУАК о разгроме имений по соседству с Шейх-Мамаем. Просил феодосийское Земство ходатайствовать перед ВРК об охране мастерской Айвазовского там, а также имения ботаника А. Юнге.
12 января 1918. Узнав, что крестьяне, поделив сельскохозяйственное имущество Юнге, собираются делить мебель, книги и картины, телеграфирует об этом в Феодосию и вечером идет сам в экономию. Вступает в переговоры с крестьянами, «а среди ночи» прибывает отряд красногвардейцев из Феодосии (во главе с Н. Кедровым), остановивший разгром.
13 января 1918. Печатает письмо в феодосийский ВРК: благодаря за своевременные меры для предотвращения разгрома имения Юнге, просит об «охранных свидетельствах» для КБС и для своего дома — с «обширной библиотекой» (свыше 5000 томов), собранием картин, рисунков, рукописей. Сегодня, вместе со всадниками из Феодосии, пришлось организовывать «большевистское правление в Коктебеле». В доме — Ноев ковчег, одних детей 10 человек. «Было очень любопытно беседовать» «с красногвардейцами, местными большевиками и погромщиками». В спасении коллекций Юнге очень помог В. А. Княжевич.
14 января 1918. ВРК Феодосии «строжайше воспрещает какое-либо насильственное посягательство на имущество господина М. Волошина»; бумага подписана председателем военной комиссии ВРК Александровым и секретарем Пановым.
26 января 1918. В Феодосии отряды Красной гвардии, под руководством большевиков (Федько, Мокроусова и др.) выступают против ВРК, обвиняя его в поддержке буржуазии и саботаже. Констансов смещен с поста председателя.
14(1) февраля 1918. Узнал, что пятеро из красногвардейцев, приезжавших в К-ль, расстреляны матросами за грабеж.
27 (14) февраля 1918. Получает извещение Земельного комитета Коктебельского Совета рабочих депутатов об обложении контрибуцией в 3000 р; за неисполнение (в 24 часа) «Вы будете арестованы». Придя в Комитет, представляет документы о своем и матери капиталах (2000 и 3000 р.), доказывая, что художники и поэты буржуями быть не могут.
28 (15) февраля 1918. Был в Земельном комитете, где вынужден был выписать чек на 1000 р. контрибуции
1 марта (16 февраля) 1918. Пришли вести, что дачи в К-ле «тоже начинают отбирать», придется на днях ехать в Феодосию, хлопотать в Совете. Выезжает в Феодосию «на два дня», останавливается у Александры Михайловны Петровой.
Узнав, что на сегодня назначена «резня буржуев» (вечером «на общем митинге» временно отложенная), решает остаться подольше, «чтобы увидеть все собственными глазами». В городе «русские солдаты из Анатолии, армянские ударники с Кавказа, румынские большевики из Констанцы, остатки сербского легиона из Одессы. Не Феодосия, а Карфаген времен мятежа наемников...».
Максимилиан Волошин с начала марта по начало апреля живет в Феодосии.
 "Когда я в первый раз при большевиках подъезжал из Коктебеля к Феодосии, под самым городом меня встретил мальчишка, посмотрел на меня, свистнул и радостно сообщил: «А сегодня буржуев резать будут!» Это меня настолько заинтересовало, что, приехав на два дня, я остался в городе полтора месяца. Феодосия представляла в эти дни единственное зрелище: сюда опоражнивалась Трапезундская армия, сюда со всех берегов Черноморья стремились транспорты с войсками и беженцами как в единственный открытый порт".
"Положение было у нас настолько парадоксальное, что советская власть в городе была крайне правой партией порядка. Во главе Совета стоял портовый рабочий — зверь зверем, — но, когда пьяные матросы с «Фидониси» потребовали устройства немедленной резни буржуев, он нашел для них слово, исполненное неожиданной государственной мудрости: «Здесь буржуи мои, и никому чужим их резать не позволю», установив на этот вопрос совершенно правильную хозяйственно-экономическую точку зрения. И едва ли не благодаря этой удачной формуле Феодосия избегла своей Варфоломеевской ночи.
В те дни в Феодосию прибыло турецкое посольство и привезло с собою тяжелораненых военнопленных. Совет устроил банкет — не военнопленным, умиравшим от голоду, а турецкому посольству. Произносились политические речи, один за другим вставали ораторы и говорили: «Передайте турецкому пролетариату и вашей молодежи… Социальная республика… Да здравствует Третий Интернационал!»
После каждой речи вставал почтенный турок в мундире, увешанном орденами, и вежливо отвечал одними и теми же словами: «Мы видим, слышим, понимаем… и обо всем, что видели и слышали, с отменным чувством передадим Его Величеству — Султану».
Между тем борьба с анархистами шла довольно успешно, и однажды феодосийцы могли прочесть на стенах трогательное воззвание: «Товарищи! Анархия в опасности: спасайте анархию!» Но на следующий же день на тех же местах висело уже мирное объявление: «Революционные танц-классы для пролетариата. Со спиртными напитками».
М. Волошин. Россия распятая. Лекция. Коктебель, 17 мая 1920 г.
Многие стихи о революции и гражданской войне Волошин включил в лекцию «Россия распятая», с которой выступал в Севастополе, Одессе, Феодосии, Екатеринбурге, Ростове-на-Дону, когда эти города еще удерживала Белая армия. Выступления Волошина пользовались неизменным успехом, но его творчество и гражданская позиция часто не устраивали идеологов Белой армии.
Положение Крыма, переходящего из рук в руки, было очень сложным. С калейдоскопической быстротой менялись «знамена, партии и программы».
Таковы были комические и бытовые гримасы тех дней, но они только углубляли трагические впечатления и патетические переживания тех дней, которые я старался передать в стихотворении: Молитва о городе (Феодосия весною 1918 года при большевиках).
"...Блуждая по перекресткам,
Я жил и гас
В безумьи и в блеске жестком
Враждебных глаз;
Их горечь, их злость, их муку,
Их гнев, их страсть,
И каждый курок, и руку
Хотел заклясть.
Мой город, залитый кровью
Внезапных битв,
Покрыть своей любовью,
Кольцом молитв..."
Но уже 30 (17) апреля 1918 г. на крымскую землю вступили войска кайзеровской Германии. Феодосия была ими занята 30 апреля 1918 года.
Анархия была раздавлена. Но помню еще одну запоздалую партию анархистов, прибывшую из Одессы, уже занятой немцами. Они выстроились на площади с огромным черным знаменем, на котором было написано: «Анархисты-Террористы». Вид они имели грозный, вооружены до зубов, каждый с двумя винтовками, с ручными гранатами у пояса. Одна знакомая по какой-то совершенно непонятной интуиции подошла к правофланговому и спросила: «Sind Sie Deutsche?» — «О ja, ja! Wir sind die Freunde!». Через несколько дней германские войска заняли город"
М. Волошин. Россия распятая. Лекция. Коктебель, 17 мая 1920 г..
В конце ноября 1918 г., когда произошла революция в Германии, немецкие войска эвакуировались из Феодосии, но их место заняли интервенты Антанты. Вслед за ними с Кубани стали прибывать части белогвардейской армии Деникина.
В 1918-ом, когда в Феодосии началась чехарда со сменой власти, всего в десятке километров, в Коктебеле, процветала республика поэтов и художников. Когда частная собственность изымалась, Волошин оставался хозяином имения (два двухэтажных дома и два флигеля). Здесь принимали, кормили и спасали всех, кто в этом нуждался. В самые тяжелые годы (с 1917 по 1921) коктебельский дом Волошина был наполнен жильцами, до шестисот человек за лето останавливалось у гостеприимных хозяев.
Это был бесплатный приют для ученых, литераторов, художников, артистов, авиаторов.
В те дни мой дом — слепой и запустелый —
Хранил права убежища, как храм,
И растворялся только беглецам,
Скрывавшимся от петли и расстрела.
И красный вождь, и белый офицер —
Фанатики непримиримых вер —
Искали здесь под кровлею поэта
Убежища, защиты и совета.
Я ж делал всё, чтоб братьям помешать
Себя — губить, друг друга — истреблять,
И сам читал — в одном столбце с другими
В кровавых списках собственное имя.
Но в эти дни доносов и тревог
Счастливый жребий дом мой не оставил:
Ни власть не отняла, ни враг не сжег,
Не предал друг, грабитель не ограбил.
Максимилиан Волошин. Дом поэта (аудиозапись), 1926
«Стрельба. Убийства». «Общее бегство» – заносит в тетрадь Волошин весной 1918-го.
20 (7) июня. О месяце в Феодосии: соприкасался с разнообразнейшими людьми (от анархистов и красногвардейцев до монархистов) — «и всюду находил прекрасных людей и друзей».
В те дни спасались здесь народы:
Затравленные пароходы
Врывались в порт, тушили свет,
Толкались в пристань, швартовались,
Спускали сходни, разгружались
И шли захватывать «Совет».
Мелькали бурки и халаты,
И пулеметы и штыки,
Румынские большевики
И трапезундские солдаты,
«Семерки», «Тройки», «Румчерод»,
И «Центрослух», и «Центрофлот»,
Толпы одесских анархистов,
И анархистов-коммунистов,
И анархистов-террористов:
Специалистов из громил.
В те дни понятья так смешались,
Что Господа буржуй молил,
Чтобы у власти продержались
Остатки большевицких сил.
М. Волошин. Феодосия (1918). Коктебель, 24 августа, 1919
1919
В январе 1919 года в Харькове вышел четвертый сборник стихов Максимилиана Волошина «Демоны глухонемые» (почти весь он состоял из новых произведений, написанных в 1917-1918 годах)., в Москве - «Верхарн. Судьба. Творчество. Переводы», оказавшиеся последними прижизненными изданиями автора в России.
В середине апреля 1919 г. в Феодосию вступают части Красной армии. Добровольцы при поддержке артиллерии кораблей Антанты закрепляются на Акмонайском перешейке. Феодосия оказывается прифронтовым городом. В мае 1919 г. провозглашается Крымская Советская Социалистическая Республика.
В течение 1919 года Волошин читает свои произведения – в Одессе, Евпатории, Екатеринодаре, Ростове-на-Дону, Севастополе, Симферополе, Феодосии, множество стихов рассылает по периодическим изданиям, а к концу года заканчивает поэму «Святой Серафим» и начинает формировать новую книгу «Неопалимая купина».
26 мая возвращается в Коктебель. С 29 мая по 10 июня живет в Феодосии, где встречается с К. Ф. Богаевским, В. В. Вересаевым, генералом Н. А. Марксом.
 "Феодосия при большевиках не напоминала ни один другой русский город. Она была единственным беззащитным и открытым портом на Черном море. Туда спасались со всех его побережий. Каждый день в ее порт врывались транспорты: заржавленные, помятые, заплатанные. По два, по три, по четыре в день. Однажды их пришло 34. Это было в день взятия Одессы. Каждый из них требовал места, грозил расстрелять остальных. расталкивал их, швартовался у мола, спускал сходни, и по сходням. со знаменами, с пулеметами, с плакатами, на которых было написано, кто они, спускалось его народонаселение и шло к совету «захватывать власть», - так начинается очерк М. Волошина "Молитва о городе".
Но уже в июне 1919 г. деникинцы вновь занимают весь полуостров.Вооруженные Силы Юга России под командованием А.И. Деникина. 20 июня Феодосия занята белыми.
"19-й год толкнул меня к общественной деятельности в единственной форме, возможной при моем отрицательном отношении ко всякой политике и ко всякой государственности, утвердившимся и обосновавшимся за эти годы, - к борьбе с террором, независимо от его окраски. Это ставит меня в эти годы (1919--1923) лицом к лицу со всеми ликами и личинами русской усобицы и дает мне обширный и драгоценнейший революционный опыт. Из самых глубоких кругов преисподней Террора и Голода я вынес свою веру в человека (стихотв[орение] "Потомкам")".
М. Волошин. Автобиография ["по семилетьям". 7-е семилетье: РЕВОЛЮЦИЯ (1919-1926)
23 июня. Узнав об аресте генерала Н. А. Маркса, обвиненного в связи с большевиками, едет в Феодосию. 25 июня. Едет вслед за Н. А. Марксом в Керчь и Екатеринодар.
 Об этом событии поэт вспоминает в очерке "Дело Н. А. Маркса". Очерк вошел в книгу "Воспоминания о Максимилиане Волошине".
"Я в тот же день пошел в Феодосию (через Двуякорную).
Придя, я узнал, что Маркс арестован на другой день после прихода белых. Он знал, что красные уйдут, но, наивно считая, что им никаких преступлений в качестве заведующего Отделом Народного Образования не совершено, решил остаться. И военные власти не обратили сначала никакого внимания на его присутствие в городе. Но, когда вернулись озлобленные буржуи из недалекой эмиграции (Керчь, Батум), начались доносы и запросы: "А почему генерал Маркс, служивший у большевиков, гуляет в городе по улицам на свободе?" Его арестовали. Сначала арест не имел серьезного характера. Но в течение нескольких дней клубок начал наматываться и запутываться. Сперва его посадили в один из [гостиничных номеров, и] произошел такой инцидент: к нему в номер ворвался офицер, служивший при красных, спасаясь от пьяного и разъяренного казацкого есаула. Когда Маркс инстинктивным жестом отстранил есаула, тот накинулся на него и схватил за грудь, очевидно, ища оружие, ощутил что-то твердое. Это была икона - материнское благословение. С есаулом произошла мгновенная реакция. Он мгновенно стих и начал креститься и целовать икону.
Но вчера Екатерина Владимировна была случайно свидетельницей того, как комендант города приказывал отрядить 6 надежных солдат, чтобы отправить Маркса в Керчь. Это сразу делало дело серьезным и опасным. Нужно было ехать с Марксом, чтобы моим присутствием предотвратить возможный бессудный расстрел по дороге.
На следующее утро я был у начальника контрразведки. Был принят сейчас же...
Маркс? Этот негодяй? Изменник?..
- Простите, полковник, я совсем иного мнения...
- Но теперь положение в России просто: есть красные, есть белые! Одно из двух: что он, за белых или за красных? Середины быть не может.
- Сейчас идет война, и она еще не кончена. Это еще более важное в мире, чем наши русские междоусобные распри. Белые за Францию, большевики за Германию. И, в конце концов, сводится к тому, кто за Германию, кто за Францию.
- Да, у нас есть несомненные доказательства тому, что Германия доставляла амуницию красным.
- Вот видите, полковник, как это сложно. Кто же изменник - те, кто стоит за немцев, или те, кто за французов?.. Но простите, мы уклонились от темы: могу ли я получить от Вас двойной пропуск в Керчь для меня и дамы, Екатерины Влад[имировны] Вигонд - это жена Маркса?"
М. Волошин. Дело Н. А. Маркса
Английские войска в Феодосии,1919 год
Его стихи о России разрешали и запрещали как при белых, так и при большевиках. Стихотворение «Русская революция» вызывало одновременно восхищение у монархиста Пуришкевича, и у революционера, одного из создателей Красной Армии - Троцкого.
"Ни война, ни революция не испугали меня и ни в чем не разочаровали: я их ожидал давно и в формах еще более жестоких. Напротив: я почувствовал себя очень приспособленным к условиям революционного бытия и действия. Принципы коммунистической экономики как нельзя лучше отвечали моему отвращению к заработной плате и к купле-продаже".
М. Волошин. Автобиография ["по семилетьям". 7-е семилетье: РЕВОЛЮЦИЯ (1919-1926)
17 мая 1919 г. — Получает полномочия по охране памятников искусства в Феодосийском уезде.
"Здесь на улице я увидел художника Котю Астафьева 17. Он меня окликнул и попросил пока слезть с телеги. Он сказал, что заведует охраной искусства, но пока дела идут неважно - из Феодосии не высылают нужных полномочий. В Шах-Мамае исполком соседнего села завладел картинами Айвазовского и не отдает ему, несмотря на его просьбы и требования. Я ему сказал: "Я думаю, это просто устроить: я еду в Феодосию, чтобы принять Отдел искусства, вот у меня командировка из Одессы. У меня сейчас нет печати, но, я думаю, это возможно будет устроить. Где в Старом Крыму местный исполком?" Исполком был напротив. Мы с Астафьевым зашли туда. Я сказал председателю: "Товарищ, вот в чем дело. Я назначен из Одессы заведовать в Феодосии Отделом искусства. У меня нет печати, а у Вас здесь я обнаружил беспорядки. Мне сейчас надо написать бумагу в исполком села такого-то, относительно картин Авайзовского. Может, Вы мне скрепите их своей печатью?".
М. Волошин. Дело Н. А. Маркса
В стихотворении «Доблесть поэта» (аудиозапись) Волошин пишет:
Ты соучастник судьбы, раскрывающий замысел драмы.
В дни революции быть Человеком, а не Гражданином.
«Разумеется, красных при белых и белых при красных я защищал не из нейтральности и даже не из филантропии», а потому, что массовое взаимоистребление русских граждан в стране, где культурных работников так мало и где они так нужны, является нестерпимым идиотизмом. Правители должны уметь использовать силы, а не истреблять их по-дурацки, как велись все терроры, которых я был свидетелем», – писал Волошин.
В те дни мой дом, слепой и запустелый,
Хранил права убежища, как храм,
И растворялся только беглецам,
Скрывавшимся от петли и расстрела.
И красный вождь и белый офицер, –
Фанатики непримиримых вер –
Искали здесь, под кровлею поэта,
Убежища, защиты и совета.
Я ж делал всё, чтоб братьям помешать
Себя губить, друг друга истреблять...
...И сам читал в одном столбце с другими
В кровавых списках собственное имя.
М. Волошин оставил нам емкие портреты действующих лиц того времени.
Менять все облики,
Все масти, все оттенки,
Быть торговцем, попом и офицером,
То русским, то германцем, то евреем,
При всех режимах быть неистребимым,
Всепроникающим, всеядным, вездесущим,
Жонглировать то совестью, то ситцем,
То спичками, то родиной, то мылом,
Творить известья, зажигать пожары,
Бунты и паники; одним прикосновеньем...
М. Волошин. Спекулянт, 1919
Таврическая губ., г. Феодосия. Английский миноносец «Montrose». Дата съемки: 1919 год
1920
Високосный
17 (4) февраля. М. Волошин бежать от большевиков не собирается: есть надежда, что «на этот раз Крым продержится». В Феодосии контрразведкой арестована подпольная группа И. Назукина в составе 28 человек (в том числе Л. Придорожный).
27 (14) марта. «Крымский вестник» сообщает о прибытии в Феодосию (в течение двух дней) 11-ти пароходов с беженцами, включая все министерства, центральные учреждения, британскую миссию (в 700 человек).
28 (15) марта. В Феодосию на миноносце «Капитан Сакен» прибыл А. И. Деникин.
31 (18) марта. По сообщению г. «Юг» (Сев-ль) в Феодосию на американском крейсере прибыл адмирал Маккам, командующий эскадрой США в Черном море: в Феодосии предполагается создание базы американского флота.
И там и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
«Кто не за нас — тот против нас.
Нет безразличных: правда с нами».
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
Гражданская война, 1920 г. При Врангеле. Коктебель
7 мая (24 апреля). Съезд большевиков обнаружен (будто бы по доносу Ахтырского) контр-разведкой белых; отстреливаясь, подпольщики уходят за холм Эгер-оба (один был убит). Делегат от Феодосии И. Хмельницкий, находившийся на берегу, услышав выстрелы, забегает на дачу Максимилиана Волошина. Вересаев: «Волошин спрятал его на чердаке, очень мужественно и решительно держался с нагрянувшей контрразведкой, так что те даже не сочли нужным сделать у него обыска». Однако тем же вечером Хмельницкий ушел от Волошина — и был арестован контр-разведчиками. Эренбург: «При белых он спрятал на чердаке большевика; тот вылез до времени, его схватили. Волошин в этом деле рисковал своей жизнью» (Эренбург И. Г. Книга для взрослых).
Об этом вспомнит Вс. Вишневский, когда подарит Волошину свою книгу "Первая Конная" с надписью: "...шлю Вам эту книгу, где показаны мы, которым в 1918-20 гг. вы оказывали смелую помощь в своем Коктебеле, не боясь белых".
"Политические борцы в пылу борьбы слишком легко рассекают вопросы на «да» и «нет» и, обращаясь к мимо идущему, восклицают: «Или с нами, или против нас!», совершенно не считаясь с тем, что этот встречный может быть ни за тех, ни за других, а иногда и за тех, и за других, и что по совести его нельзя упрекнуть ни в том, ни в другом».
М. Волошин. Россия распятая. Лекция. Коктебель, 17 мая 1920 г.
4 июня (22 мая). В Феодосию прибыл Врангель, сменивший А.И. Деникина на посту Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России (ВСЮР).
"...чувство справедливости и человеческой солидарности во время гражданской войны углубляется благодаря всеми принимаемой аксиоме: “Каждый инакомыслящий есть изменник родине и уголовный преступник”.
М. Волошин. Гражданская война, 3 июля 1920 г.
10 августа (28 июля), вт. Штаб Врангеля переезжает из Сев-ля в Феодосию — для лучшего руководства десантами на Кубань. В этот день Кудашева и Миндлин, придя к вечеру из Феодосии, приносят весть об аресте Мандельштама, прося помочь его освобождению. По свидетельству И.Г. Эренбурга, который в то время проживал в Коктебеле, причиной ареста послужило заявление какой-то женщины, будто Осип Эмильевич, служа у красных, пытал ее в Одессе.
"Тогда все друзья М‹андельш›тама стали меня уговаривать, что я должен за него заступиться. Раньше я мог делать или не делать. Это было в моей воле. А теперь (после того, как он мне написал ругательное письмо), я обязан ему помочь. Напрасно я им доказывал, что сейчас не могу ехать в Феодосию, т‹ак› к‹ак› у меня болит рука и я никого из влиятельных лиц в Добр‹ольческой› армии не знаю.
В конце концов было решено: я напишу под диктовку письмо начальнику Контр-разведки, которого я в глаза не видел («но он твое имя знает…» и только подпишусь. Я продиктовал такое письмо:
«М[илостивый] г[осударь]! До моего слуха дошло, что на днях арестован подведомственными Вам чинами — поэт Иос[иф] Мандельштам. Т [ак] к [ак] Вы, подолжности. Вами занимаемой, не обязаны знать русской поэзии и вовсе не слыхали имени поэта Мандельштама и его заслуг в области русской лирики, то считаю своим долгом предупредить Вас, что он занимает [в] русской поэзии очень к [р] упное и славное место. Кроме того, он человек крайне панический и, в случае, если под влиянием перепуга, способен на всякие безумства. И, в конце концов, если что-нибудь с ним случится,— Вы перед русской читающей публикой будете ответственны за его судьбу. Сколько верны дошедшие до меня слухи — я не знаю. Мне говорили, что Мандельштам обвиняется в службе у большевиков. В этом отношении я могу Вас успокоить вполне: М [андельш] там ни к какой службе вообще не способен, а также [и к] политическим убеждениям: этим он никогда в жизни не страдал».
Нач[альник] к[онтр|разведки, получив карточку: «княгиня Кудашева», принял Майю очень любезно, прочитал письмо про себя, восклицая: «А кто же такое Волошин? Почему же он мне так пишет?» — Поэт... Он со всеми так разговаривает...— отвечала Майя высоким и наивным голоском. Письмо нарочно было написано в таком духе: оно было корректно, но на самом лезвии. Оно звучало как личное оскорбление, и поэтому запоминалось. Это был обычный тон моих отношений с Д [обро-воль] ческой армией. Нач[альник] к[онтр]разведки очень недовольным жестом сложил бумагу и сунул в боковой карман. И на другой день велел отпустить Мандельштама.
М. Волошин, «Записи 1932 г.
14 (1) августа. Постановление полковника Астафьева об освобождении из-под стражи О. Мандельштама, поскольку подозрение в участии его в деятельности большевистской ЧК «расследованиями и опросами» не подтверждено.
Август. Визит к Волошину контрразведчиков, ищущих М. Даяна, с вечера (по приходе его из Феодосии) спрятанного поэтом «в своей постели»
16. 28 сентября 1920 года. Коктебель.- М. Волошин - Б. Савинкову
"Дорогой Борис Викторович, пользуюсь редкой оказией: отъездом генерала Калинина, который это лето жил в моем доме в Коктебеле, в Варшаву, чтобы перекликнуться с Вами... Вы много раз умирали и были замешаны в небывалых предприятиях. Но смертям Вашим я не верю, т. к. убежден, что судьба Вас хранит для роли чрезвычайной и что Вы скажете одно из последних слов в русской смуте.
Мое отношение к текущему - то же, что было во время войны: я отнюдь не нейтрален и не равнодушен, но стремлюсь занять ту синтетическую точку зрения, с которой борьба всех в настоящую минуту противупоставленных силпредставляется истинным единством России и русского духа… Врангель до сих пор производит впечатление такого. Все его распоряжения и действия носят характер истинной политической муд рости. Настроение армии и большинства общества и интеллигенции - погромно антисемитское: ему и на него до сих пор удается налагать запрет. То и другое крайне трудно, потому что, как теперь документально выясняется, большевики ведут дьявольскую политику в Крыму, призывая к погромам, сея ультрамонархические слухи и вожделения. То, что Врангель еще не берет Москву, тоже говорит об его здравом смысле и твердой воле, являясь единственной гарантией за то, что кровавая кадриль, которая третий год ведется по Южнорусским степям, может быть, наконец окончится...
...Из всего, что теперь приходится наблюдать, мне представляется совершенно ясным, что Россия идет неизбежным путем к единовластию, даже независимо от торжества той или иной стороны. И насколько в настоящую минуту можно рисковать предсказывать будущее, мне представляется, что равнодействующей сил окажется монархия с крайней социальной программой".
1 ноября (19 октября). Получает удостоверение об освобождении дома от реквизиции (на основании отношения Начальника уезда) за подписями начальника Феодосийского Военно-административного района (генерал-майора), начальника штаба (полковника) и старшего адъютанта (штабс-капитана Свиркунова).
3 октября 1920 года Волошин пишет письмо в Бюро Таврического научного съезда (в Симферополе), ходатайствуя о неприкосновенности «библиотек, собрали картин, кабинетов ученых и писателей, мастерских художников» в Феодосии. «Ив военном лагере должны быть охраняемы те немногие гнезда, в которых продолжается творческая работа», взывает он, прося освободить от воинского постоя и реквизиций галерею И. К. Айвазовского, свой дом и дом К. Ф. Богаевского, . гаг-тиры А. М. Петровой, художника Н. И. Хрустачева, астронома В. К. Цераского.
13 ноября (31 октября). Большевики пробились сквозь Перекоп. В Феодосии была паника. Вечером этого дня, накануне погрузки на «Дон», Волошин пришел к штабному, пригласившему его, и отказался ехать из Крыма. На уговоры ответил: «Я не могу, потому что на моей совести лежит моя библиотека в Коктебеле. Если я ее брошу, ее разграбят, а жить без этих книг будет для меня сплошная тоска и мучение. Даже если библиотеку отберут, я буду просить оставить меня сторожем при ней — и кто же лучше убережет ее для них же, как не я?».
14 (1) ноября. Из Феодосии отходит последний пароход с беженцами. Улицы заполнены оставленными лошадьми, тачанками, орудиями, документами и отставшими людьми. «Артиллерийская база взорвана, склады подожжены и расхищены: кожа, обувь, крупа, табак, бинты». В 16 ч последний транспорт — «Россия» — покинул Керчь. На 126 судах Крым покинули 145 693 человека (не считая команд). К 23 ч Феодосия занята частями 4-й армии — 3-го конного корпуса Н. Д. Каширина и 30 стрелковой дивизии (комдив И. К. Грязнов).
В ноябре 1920 года гражданская война в Крыму окончилась. 15 ноября в Феодосию вошли полки 30-й Иркутской стрелковой дивизии,
 19 (6) ноября. От имени коменданта Феодосии напечатано удостоверение Волошину, как «заведующему охраны памятников искусств и библиотек в Феодосийском уезде», об освобождении от постоя и реквизиции его дома в Коктебеле. В этот же день напечатан мандат от имени ВРК Феодосии, закрепляющий за MB, как «заведующего охраной ценностей искусства» в уезде, его пишущую машинку.
Ноябрь, с 15 по 21. На регистрацию в гостинице «Астория» в Феодосии явилось до 4000 врангелевцев, некоторые из которых, помимо амнистии, получили даже службу. В этот период открыт — прежде всего, для красноармейцев — Народный ун-т (под руководством Вересаева и Д. Благого).
Одни восстали из подполий,
Из ссылок, фабрик, рудников,
Отравленные тёмной волей
И горьким дымом городов.
М. Волошин. Гражданская война, Коктебель, 22 ноября 1919
23 ноября в местной газете появилось волошинское стихотворение:
Сибирской стрелковой дивизии
Посв. Сергею Кулагину
В полях последний вопль довоплен,
И смолк железный лязг мечей,
И мутный зимний день растоплен
Кострами жгучих кумачей.
Каких далеких межиречий,
Каких лесов, каких озер
Вы принесли с собой простор
И ваш язык и ваши речи?
Вы принесли с собою весть
О том, что на полях Сибири
Погасли ненависть и месть
И новой правдой веет в мире.
Пред вами утихает страх
И проясняется стихия,
И светится у вас в глазах
Преображенная Россия.
М. Волошин, Феодосия, 23 ноября 1920
14 декабря. Заканчивая знакомство с местными культурными силами, составляет списки художников, библиотек (городская в 4000 томов, Куркузаки, Тхоржевской), педагогов и библиотекарей (А. В. Гавриков, В. Я. Зелин, Иванцова, Шеффер и др.).
3-я декада декабря. Волошин, познакомившись с председателем ЧК 9-й дивизии (разместившегося в соседней квартире), входит к нему в доверие и выговаривает право вычеркивать из «расстрельных» списков по одному человеку. (В первом же, показанном ему, обнаруживает собственную фамилию) MB: «В ЧК. Палач джентльмен. Очень вежливый. Родом латыш. Слегка заикается. Если пациент протестует, он отвечает: "Простите, товарищ, мне некогда. Будьте добры, разденьтесь и лягте. Я вас сперва разменяю, а потом мы будем разговаривать". Иногда напивался и говорил сестре милосердия: "Ох, лезут, лезут, сестрица, лезут из-под земли"».
Отчего, встречаясь, бледнеют люди
И не смеют друг другу глядеть в глаза?
Отчего у девушек в белых повязках
Восковые лица и круги у глаз?Отчего под вечер пустеет город?
Для кого солдаты оцепляют путь?
Зачем с таким лязгом распахивают ворота?
Сегодня сколько? полтораста? сто?Куда их гонят вдоль черных улиц,
Ослепших окон, глухих дверей?
Как рвет и крутит восточный ветер,
И жжет, и режет, и бьет плетьми! Отчего за Чумной, по дороге к свалкам
Брошен скомканный кружевной платок?..
Максимилиан Волошин. Бойня. Феодосия, декабрь 1920
1921
7 января. Выписано удостоверение № 486: Mаксимилиан Bолошин «состоит на службе в Отнаробразе в должности заведующего охраной художественных и научных ценностей в Феодосийском уезде».
1-я декада января. Бывает в доме Редлихов, рассказывает о ночах, которые он проводит со своим соседом-чекистом. Е. Редлих: «Он очень изменился. В волосах появилось много седины, глаза измученные, исчез проницательный, добродушно-насмешливый взгляд». По городу идут слухи, что MB «имеет влияние на председателя «тройки» и к нему кинулись десятки людей, умоляя спасти их близких». И самое страшное — по словам MB, — что приходилось выбирать (т. к. просить за всех было невозможно).
Февраль — апрель — Участвует в культурно-просветительной работе Крымнаробраза.
9 мая — Вступает во Всероссийский Союз поэтов.
Конец июня — Преподаёт в Институте народного образования.
Ноябрь-декабрь — Читает лекции в Народном университете и на командных курсах.
Братоубийственная гражданская война сопровождалась террором (и белым, и красным), разгулом бандитизма. Красный террор вызывал белый и наоборот. Сборник "Стихи о терроре" (Цикл о терроре 1920-21 г. г.) отпечатан в 1923 г. в типографии Шпеер и Шмидт в Берлине, Риттерштрассе 22.
 Ночью гнали разутых, голых
по оледенелым камням,
Под северо-восточным ветром
за город в пустыри.
Загоняли прикладом на край обрыва.
Освещали ручным фонарем.
Полминуты рокотали пулеметы.
Доканчивали штыком.
Еще недобитых валили в яму.
Торопливо засыпали землей.
А потом с широкой русской песней
Возвращались в город домой.
М. Волошин. Террор. Симферополь, 26 апреля 1921
12 февраля 1921 года поэт писал матери: «Пришлось переживать это время и видеть то, что стоит за пределами ужаса». В августе 1921-го Волошин писал А. М. Петровой: «Кто меня раньше повесит — красные за то, что я белый, или белые за то, что я красный?..»
После занятия Крыма Красной Армией, 28 июля – выдана охранная грамота Дому Поэта в Коктебеле от Крымсовнаркома.
В 1921 году Волошин работает в области народного просвещения. Он назначен заведующим по охране памятников искусства и науки в Феодосийском уезде, участвует в культурно-просветительских мероприятиях Крымнаробраза, преподаёт на командных курсах и в Народном университете.
В 1923 году началась травля Волошина со стороны государства. В ноябре 1923 г. в журнале «На посту» (1923, № 4) печатается статья Б. Таля «Поэтическая контрреволюция в стихах М. Волошина». Имя его предали забвению. В СССР в период с 1928 по 1961 год ни одной строчки этого поэта не появилось в печати. Когда Эренбург в 1961 году почтительно упомянул в своих мемуарах о Волошине, это сразу же вызвало отповедь А. Дымшица, который указал на то, что Максимилиан был декадентом из самых незначительных и отнесся отрицательно к революции. В 1977 году в связи с юбилеем (100 лет со дня рождения) имя М. Волошина вновь появилось в истории русской литературы. Разрешили печатать всѐ: стихи, статьи, дневники, письма, воспоминания.
- М. Волошин. Дневники
- Неопалимая купина. Стихи о войне и революции
- Путями Каина [1929]
- Статьи о революции Максимилиан Волошин. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников. Составление, вступительная статья, подготовка текста и комментарии З. Д. Давыдова, В. П. Купченко. М., "Правда", 1991
- Воспоминания о Максимилиане Волошине, М., Советский писатель, 1990.
- Пинаев Сергей Михайлович. Максимилиан Волошин, или себя забывший бог
Материал подготовила Т. Гурьева, главный библиограф ЦГБ им. А. Грина |
