| Прошлое Феодосии [21] |
Личности
[34]
Литераторы, художники, архитекторы, ученые, педагоги, музейные работники
|
|
География Феодосийского округа
[4]
Поселки, села, реки, горы
|
| Главная » Статьи » Личности |
Осип Эмильевич Мандельштам и ФеодосияФеодосия в начале ХХ века была очень популярна среди творческой интеллигенции. Городу посвящались стихи, проза, она изображена на многих полотнах известных художников. В 1920 году О.Мандельштам посвятил нашему городу стихотворение "Феодосия".
Живя в Коктебеле у М.Волошина, О.Мандельштам "несомненно посещал Феодосию" (В.Купченко), где по воспоминаниям И.Г. Эренбурга, «у Осипа Эмильевича было в Феодосии много знакомых: либеральные адвокаты, еврейские купцы, любители литературы, начинающие поэты, портовые служащие». Толику денег и скромный ужин поэт мог заработать в Феодосийском литературно-артистическом кружке (ФЛАК). 10 ноября 1919 г. вышел из печати номер журнала ФЛАК "К искусству!", поместивший два стихотворения Мандельштама: "Меганом" и "Образ твой, мучительный и зыбкий...".
 О.Мандельштам, Феодосия, 1920 (из книги В.Купченко)
В первые месяцы 1920 года имя Мандельштама не раз упоминала феодосийская газета "Крымская мысль". 28 января сообщалось: "24 января состоялся вечер поэта О.Э.Мандельштама. Мандельштам читал свои новые и лучшие произведения". 1 марта некий Э.М. (очевидно, Э.Миндлин) писал об участии Мандельштама в "исполнительном вечере" ФЛАКа (из книги В.Купченко). Из воспоминаний Эм.Миндлина: "— Ну, разумеется! Мандельштам нелеп, как настоящий поэт! "Мы познакомились в подвале "Флака". Беря за пуговицу или под руку, он уводил собеседника в угол и, смотря в упор влажными сияющими глазами, выпячивая нижнюю губу и читал нараспев..." "Не могу вспомнить встречи с Мандельштамом, когда бы он не читал стихи. Он читал их и когда мы лежали на песке у моря, и когда входили в воду..." "Группа поэтов во главе с Осипом Мандельштамом устроила во "Флаке” вечер "Богема”. В нем участвовали все лучшие силы, собравшиеся тогда в Феодосии,— Волошин, Мандельштам, скрипач Борис Сибор, пианистка Лифшиц-Турина". "Не помню, кто из нас предложил назвать наш альманах "Ковчег”. Мысль о двусмысленности этого названия пришла в голову не нам, а редакции петроградской черносотенной газеты "Вечернее время”, принадлежавшей Борису Суворину. Издавалась эта газета в ту пору уже не в Петрограде, откуда Суворины бежали, а в Феодосии. Тут была у них своя дача. "Вечернее время” писала, что, в отличие от библейского ковчега, в "Ковчеге” феодосийских поэтов собрались одни нечистые. Верно, что в альманахе было немало плохих стихов (в том числе и моих). Но были и очень хорошие: Максимилиана Волошина, Марины Цветаевой, Осипа Мандельштама, Ильи Эренбурга, Софьи Парнок..."  Летом 1920 г., когда Крымом управлял генерал-лейтенант барон П.Н. Врангель, сменивший А.И. Деникина на посту Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России (ВСЮР), поэт собирался покинуть полуостров, но в Феодосийском порту был неожиданно арестован. По свидетельству И.Г. Эренбурга, который в то время проживал в Коктебеле, причиной ареста послужило заявление какой-то женщины, будто Осип Эмильевич, служа у красных, пытал ее в Одессе. В.Г.Зарубин излагает версии ареста поэта в статье "Арест поэта О.Э.Мандельштама в Феодосии (1920 г.), где и приводит выдержки из двух документов, которые автор статьи "Работая в Центральном Государственном архиве Крыма (ЦГАК), я обнаружил в фонде прокурора симферопольского окружного суда (ф. 483. Оп. 4) дело «Переписка о Мандельштаме, обвиненного в большевизме» (д. 1367, орфография источника), состоящее из двух документов (копии), касающихся ареста поэта". Из этих документов следует, что Мандельштам был арестован по подозрению в принадлежности его к партии коммунистов-большевиков. Эм.Миндлин: "Наутро с заявлением Волошина отправилась в город Майя Кудашева. Для подкрепления ее миссии в Феодосию приехал из Коктебеля также и Викентий Викентьевич Вересаев. Он уже и тогда почитался как классик и был всероссийски известен. Но еще больше надежды возлагали на княжеский титул Майи. Вместе с Вересаевым явилась она в белогвардейскую разведку и вручила ее начальнику заявление Максимилиана Волошина. Заявление это вкупе с княжеским титулом Майи, славой Вересаева и энергичными хлопотами полковника-поэта Цыгальского произвели должное впечатление". Освободившись из тюрьмы, поэт, благодаря помощи начальника феодосийского порта (Мандельштам посвятил ему очерк «Начальник порта» из цикла «Феодосия»), отправился морем в Грузию (где, кстати, снова был арестован). "Чтобы понять, чем была Феодосия при Деникине - Врангеле, нужно знать, чем она была раньше. У города был заскок - делать вид, что ничего не переменилось, а осталось совсем, совсем по-старому. В старину же город походил не на Геную, гнездо военно-торговых хищников, а, скорее, на нежную Флоренцию. В обсерватории, у начальника Сарандинаки, не только записывали погоду и чертили изотермы, но собирались еженедельно слушать драмы и стихи как самого Сарандинаки, так и других жителей города. Сам полицеймейстер однажды написал драму. Директор Азовского банка - Мабо был более известен как поэт. А когда Волошин появлялся на щербатых феодосийских мостовых в городском костюме: шерстяные чулки, плисовые штаны и бархатная куртка, - город охватывало как бы античное умиленье, и купцы выбегали из лавок". Из книги Мандельштама "Феодосия", рассказ "Начальник порта" (1923-1924)  А вот как описывает О.Мандельштам район Карантина в рассказе "Старухина птица" из цикла "Феодосия": "Карантинная слободка, лабиринт низеньких мазаных домиков с крошечными окнами, зигзаги переулочков с глиняными заборами в человеческий рост, где натыкаешься то на обмерзшую веревку, то на жесткий кизилевый куст. Жалкий глиняный Геркуланум*, только что вырытый из земли, охраняемый злобными псами. Городок, где днем идешь, как по мертвому римскому плану, а ночью, в непроломном мраке, готов постучать к любой мещанке, лишь бы укрыла от злых собак и пустила к самовару. Карантинная слободка жила заботой о воде". *Геркуланум — древнеримский город в Италии, на берегу Неаполитанского залива. прекратил существование во время извержения Везувия 79 г. и был погребён под слоем потоков лавы. Согласно мифу, город воздвиг сам Геркулес. В реальности же, скорее всего, первое поселение на месте Геркуланума основало в конце VI до н.э. В рассказе "Бармы закона" того же цикла О.Мандельштам описывает так:
"Между тем город над мушиными свадьбами и жаровнями жил большими и чистыми линиями. От Митридата, то есть древ неперсидского кремля на горе театрально-картонного камня, до линейной стрелы мола и к сурово-подлинной декорации шоссе, тюрьмы и базара, — он натягивал воздушные фланги журавлиного треугольника, предлагая мирное посредничество и земле, и небу, и морю. Подобно большинству южнобережных городов-амфитеатров, он бежал с горы овечьей разверсткой, голубыми и серыми отарами радостно-бестолковых домов. Город был древнее, лучше и чище всего, что в нем происходило. К нему не приставала никакая грязь. В прекрасное тело его впились клещи тюрьмы и казармы, по улицам ходили циклопы в черных бурках, сотники, пахнущие собакой и волком, гвардейцы разбитой армии, с фуражки до подошв заряженные лисьим электричеством здоровья и молодости. На иных людей возможность безнаказанного убийства действует, как свежая нарзанная ванна, и Крым для этой породы людей, с детскими наглыми и опасно пустыми карими глазами, был лишь курортом, где они проходили курс леченья, соблюдая бодрящий, благотворный их природе режим".
Из очерка О.Мандельштама "Начальник порта: "Когда начальник порта шел по тенистой в корне, любезной старожилам Итальянской улице, его поминутно останавливали, брали под руку, отводили в сторону, что, впрочем, входило в привычки города, где все дела решались на улице и никто, выйдя из дому, не знал, когда он дойдет и дойдет ли вообще к намеченной цели".
 Феодосия, 1920
Феодосия Окружена высокими холмами, Овечьим стадом ты с горы сбегаешь И розовыми, белыми камнями В сухом прозрачном воздухе сверкаешь. Качаются разбойничьи фелюги, Горят в порту турецких флагов маки, Тростинки мачт, хрусталь волны упругий И на канатах лодочки-гамаки.
На все лады, оплаканное всеми, С утра до ночи "яблочко" поется. Уносит ветер золотое семя,-- Оно пропало -- больше не вернется. А в переулочках, чуть свечерело, Пиликают, согнувшись, музыканты, По двое и по трое, неумело, Невероятные свои варьянты.
О, горбоносых странников фигурки! О, средиземный радостный зверинец! Расхаживают в полотенцах турки, Как петухи у маленьких гостиниц. Везут собак в тюрьмоподобной фуре, Сухая пыль по улицам несется, И хладнокровен средь базарных фурий Монументальный повар с броненосца.
Идем туда, где разные науки И ремесло -- шашлык и чебуреки, Где вывеска, изображая брюки, Дает понятье нам о человеке. Мужской сюртук -- без головы стремленье, Цирюльника летающая скрипка И месмерический утюг -- явленье Небесных прачек -- тяжести улыбка.
Здесь девушки стареющие в челках Обдумывают странные наряды И адмиралы в твердых треуголках Припоминают сон Шехерезады. Прозрачна даль. Немного винограда. И неизменно дует ветер свежий. Недалеко до Смирны и Багдада, Но трудно плыть, а звезды всюду те же.  Читайте подробнее о Феодосии, которую увидел Осип Мандельштам и каким видели поэта современники в книгах:
В воспоминаниях современников О. Мандельштама
Современные исследователи жизни и творчества О. Мандельштама
Текст, фото, библиографию подготовила Т.Гурьева, ведущий библиограф ЦГБ им.А.Грина | |
| Просмотров: 5663 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
